Сырье для удобрения российских полей добывают в Заполярье. Множество изуродованных гор Мурманской области — немые свидетели этому. Взрывать и дробить мистические своей суровой красотой Хибины начали еще в советское время, когда построили комбинаты треста "Апатит" и города Кировск и Апатиты. Затем частные компании и государство соревновались в усугублении экологической катастрофы и понижении заработной платы рабочим. Корреспондент Каспаров.Ru побеседовал с сотрудником горно-перерабатывающего предприятия: о смерти в забоях, иногороднем начальстве и мечте о далекой вахте.
Как добывают удобрения
У нас нет шахтеров — мы горняки. Специфика угольной добычи в том же Донбассе и в горно-перерабатывающей индустрии Мурманской области разная. Жутких подземных шахт, уходящих под землю на километр и ниже, как на угольных месторождениях Донецкого бассейна, в Хибинах нет. Часть пород у нас разрабатывают открытым способом в карьерах, а штольни в горах, откуда из забоев поступает апатитовая руда, проделываются (проходятся) не очень глубоко.
Моя работа в "проходке" — я машинист на ПДМ (Погрузочно-доставочная машина). Как объяснить проще — я занимаюсь породоуборочной работой: из забоя, где разрабатывают апатитовые пласты, вывожу дробленый камень. Специализация достаточно спокойная — сидишь себе в кабине и управляешь процессом. Смена длится 7 часов — это из-за того, что я нахожусь на вредном производстве. Машина — импортная, окна закрыты герметично, не так как в советских ПДМах, где приходилось не снимать респиратор, и пыль я не глотаю. Чрезвычайное происшествие как в забое, где камни периодически валятся на людей, мне не грозит — хотя кабину пару раз осыпало. Но если бы ты знал, как за годы работы меня бесит эта рутина!
В угольных шахтах всегда творятся жесткие дела — шахтеры на Донбассе гибли десятками: их засыпало, они горели в пожарах — угольная пыль так полыхает... С апатитовой рудой в Хибинах иметь дело не сложно — породы у нас твердые, вулканического происхождения. Но некоторые горняки находят свою раннюю смерть. Ребята забивают на технику безопасности, а начальство не особенно контролирует это; если годами уходишь в проходку, где, хотя относительно спокойно, но всегда есть опасность ЧП и травматизма, то чувство самосохранения у человека притупляется. Один раз в 2008 году в подземке горы Расвумчорр 12 горняков убило. Дескать, произошло самовозгорание — так заявили проверяющие — взрывчатки, которой готовились подрывать пласты; за год в Хибинах используют тысячи тонны промышленной взрывчатки — это целые грузовики. Парни в основном погибли от дыма и неопытности; они, перепугавшись, убежали не в сторону выхода с проходки и оказались в тупике.
Сами Хибины я знаю только изнутри — из проходки. Только когда в школе учился иногда ходил с друзьями в предгорья: мы жгли костер, пили водку и спали на траве пьяные. Не понимаю я туристов, которые по Хибинам толпами экстремально бегают с рюкзаками в любую погоду.
Как вологодские сменили питерских
К ОАО "Апатит" с девяностых годов имел отношение Ходорковский, но я в это дело особо не вникал — что и кому у нас принадлежит. Помню, что ближе к середине 2000-х мне платили сущие копейки — 10 000 рублей. Я тогда на некоторое время уехал в Заполярный, на горно-металлургический комбинат, и был удивлен тамошней зарплате — 50 тысяч рублей! Эскалаторщики и подрывники там чуть ли не бунты поднимали, если им начисляли на 10 тысяч меньше, чем в прошлом месяце. Потом и у нас на "Апатите" нормализовалось с зарплатами. Временно.
На "Апатите" в последние годы пошли изменения: вместо питерских и местных управленцев появились вологодские начальники из компании "ФосАгро", которая заполучила себе комбинат. Ставки горнякам срезали практически на треть, и тенденция к их понижению сохраняется. Если не так давно я получал на карточку Сбербанка стабильную сотку, то сегодня мне переводят каких-то 80 тысяч рублей. Особенно эта политика ударила по подрывникам — их 120 тысяч в месяц ополовинили. Подрывники увольнялись чуть ли не поголовно. Им что, рисковать за такие деньги?
С чем связана такая политика по зарплатам — я не знаю. Каждый год добыча апатита растет — железная дорога не успевает увозить составы на юг. Прогрессирует и качество переработка руды в концентрат для удобрения, что повышает доходы "ФосАгро". Но к рабочим вологодские хозяева относятся все хуже и хуже, а из других регионов к нам пришли фирмы-подрядки, которые тащат своих вахтовиков и гастарбайтеров. Благодаря этому у нас есть море желающих перейти на комбинат "Северо-западной фосфорной компании", а еще горняки и специалисты нанимаются на вахты в Сибирь и Монголию.
Когда конкуренты "ФосАгро" открыли комбинат СЗФК "Олений Ручей" (считается, что он курируется финансовыми кругами близкими президенту Путину — прим. автора), то нашлось достаточное количество пытающихся сменить место работы. Я оправил в СЗФК, как и множество других кировских и апатитских парней, десятки резюме, и мне показалось, что наши письма, не читая, выкидывали в помойку. Отдел кадров у них был недоступен — там нет приемных часов, а прорваться лично нет возможности — охрана тебя не пустит. Как ныне там обстоят с этим дела — я не знаю (другие источники уверяют, что принимают всех, кроме имеющих судимость или судимых родственников — прим. автора). Но вообще в России устраиваться на горно-перерабатывающие предприятия стало труднее — офисные отгородились от рабочих системой электронных резюме и чоповцами.
Почему я уеду из Заполярья
Я не выбирал, где появиться на свет, и родился в Заполярье. Мои родители перебрались в Мурманскую область еще в советские годы, завербовавшись на стройку. Тогда на Кольском полуострове люди делали сумасшедшие по тем временам деньги — за год зарабатывали на машину, получали длительные отпуска и имели северные льготы.
Теперь круг возможностей сузился: море, ГОКи, Кольская АЭС или контрактником в армию или флот. Комбинат стал единственной возможностью для меня получать нормальные деньги: купить квартиру, машину, содержать семью и платить алименты первой супруге. Если ты мужчина без образования или связей, то иди в "проходку", в забой или своди концы с концами на 20 тысяч рублей грузчиком или охранником в магазине — иных вариантов в Кировске и Апатитах нет. И в наших городах еще нормально, в отличие от поселков области, не связанных с промышленностью. Плюс жизни у нас — например квартиру в Апатитах легко покупаешь за один миллион рублей.
Мои близкие родственники получили высшее образование и давно перебрались в Петербург и Москву: один в строительной фирме, а другой юрист. Интересная у них и работа и жизнь — это тебе не в погрузчике сидеть и делать каждый день одно и то же! Когда я рано или поздно накоплю достаточно денег, то уеду в более теплые края, чем Заполярье. Например, в Новгородскую область.
Арктические украинцы
Есть и такая публика, которая и сейчас переселяется к нам, в Заполярье. Когда грянула война в Донбассе, то у нас на комбинате была спущена сверху установка — брать украинцев без долгих проволочек. Правда, многие из приехавших на этой волне в Апатиты и Кировск — это не были беженцы или шахтеры с Донбасса, а люди из других областей Украины, в том числе и из западных. Из-за такого подхода их ни один местный горняк шибко не жалует: "Наши места позанимали". На словах, конечно.
Да и о чем говорить — из-за экономического обвала и роста безработицы после Майдана и начала войны в Мурманской области оказалось множество украинских граждан. В 2014-2015 годах легковушки с украинскими номерами стояли чуть ли не в каждом дворе. И меньше их не становится, просто теперь их владельцы свои "жовто-блакитные" номера поменяли на российские ради удобства.
Выходцев с Украины всегда было много в Заполярье; моя мать родом с центральной Украины (отец — донской). Из-за войны я четвертый год не имею возможности проведать тамошнюю родню после поправок о пересечении границы российскими гражданами призывного возраста. Как будто в Донбасс русские поедут через Киев? И по-моему мнению, — война в Донбассе уже в какой-то бесконечный бред и политические игры превратилась. Когда же это все кончится? Я бы лично туда рисковать жизнью добровольно не поехал бы даже ради их идеи, не то что за какие-то деньги.
Там где было серьезно — суровая Чукотка
Лучшее место, где я работал, — это Чукотка. Добывающая компания принадлежала иностранцам; на Чукотке уже давно активны канадцы. Там благодаря современным технологиям и применению химических процессов добывают золото, залежи которого в советские годы были признаны нерентабельными. На месторождение малое содержание драгоценного металла — на тонну породы буквально пара грамм. Если взять ведро породы и промыть в лотке, то ничего глазом и не увидишь — одну грязь и камни. Само собой, встречаются самородки, но это из области экзотики.
Вахта — это два месяца чукотского прииска без выходных, а потом два месяца отдыха. Работа не каторжная, но рутинная. В свободные часы делать нечего — вокруг тундра, хмурое небо, огромные горы, сухой закон и телевизор. Травматизм был редкостью, но один вахтовик за несколько лет погиб. Некоторые мужики от скуки крутили амуры с женским персоналом — поварихами. Мне это не было интересно — дома жена и ребенок. Что неприятно — это состояние на душе в конце отпуска накануне самолета, когда ты понимаешь, что день-два и начнутся недели на прииске. Но на Чукотке время летело быстро, а за год мне на карточку перевели 1 350 000 рублей — хватило на покупку квартиры.
Жалею, что ушел, — из-за семьи. Вернуться на Чукотку не вышло, так как по резюме на прииск не попасть; схема такая — сотрудник ушел, на его место другие вахтовики своего кандидата тянут. Вакансия изначально мне подвернулась по знакомству, когда парни из Мурманска устроили в компанию. По слухам, сегодня на тот прииск налезло множество казахов, после того, как "контора" начала сотрудничать с казахстанскими золотопромышленниками.
Интересно, что в Мурманской области, которая геологически похожа на Колыму и Аляску, где огромные залежи золота, драгоценные металлы не добывают; или каменистые почвы у нас слишком тяжелые для этого, или есть другие причины (в регионе залежи обнаружены, но из-за дороговизны разработки их не трогают — прим. автора). Но слухи о кольском золоте в народе бытуют.
12.11.2017,
Максим Собеский
